Да и мало ли что могло быть! Могло быть и то, что вместо нашего банкирского дома, который крепок, как стена, и выдержит всякую войну, я мог бы служить в каком-нибудь жиденьком дельце, которое сейчас уже рухнуло бы, как рухнули многие… вот и остался бы я на улице с моей Лидочкой, выигрышным билетом и пятью сотнями рублей из сберегательной кассы — тоже положение! А мог бы быть поляком из Калища, или евреем, и тоже бы лежал сейчас во рву, как падаль, или
болтался на веревке! У всякого своя судьба.
Неточные совпадения
Вглядывался я и заключил, что это равнодушие — родня тому спокойствию или той беспечности, с которой другой Фаддеев, где-нибудь
на берегу, по
веревке, с топором, взбирается
на колокольню и чинит шпиц или сидит с кистью
на дощечке и
болтается в воздухе,
на верху четырехэтажного дома, оборачиваясь, в размахах
веревки, спиной то к улице, то к дому.
Но в ту же минуту из темноты раскрытой двери, как белый прыгающий комок, выскочил с лаем Арто.
На шее у него
болтался обрывок
веревки.
К одному концу рычага привязана была тяжесть, для облегчения подъема;
на другом конце, куда привязывалась солома,
болталась длинная
веревка, которою управлял Глеб.
И все, сколько в избе ни было народу, не исключая даже Антона и самого хозяина, все полетели стремглав
на двор. Антон бросился к тому месту, куда привязал вечор пегашку, и, не произнося слова, указал
на него дрожащими руками… оно было пусто; у столба
болталась одна лишь
веревка…
Рыбкин, сотрудник газеты «Начихать вам
на головы!», человек обрюзглый, сырой и тусклый, стоял посреди своего номера и любовно поглядывал
на потолок, где торчал крючок, приспособленный для лампы. В руках у него
болталась веревка.
— Как? Меня? Рыцаря, носящего шпоры и меч, повесят
на веревке, как бадью
на лист, и оставят
болтаться ногами и головою между землею и небом! Что ты! Образумься, старый Гримм.
— Как? Меня? Рыцаря, носящего шпоры и меч, повесят
на веревке, как бадью
на лист, и оставят
болтаться ногами и головой между землей и небом?! Что ты! Образумься, старый Гримм.